Подвиг экипажа атомной подводной лодки АПЛ «К-429», ТОФ - Музей истории подводных сил России имени А.И. Маринеско

К-429 – советская атомная подводная лодка проекта 670 «Скат» в составе Тихоокеанского флота. В июне 1983 года К-429 затонула в бухте Саранной, в 50 километрах от выхода из Авачинской губы на глубине 38 метров. Значимость подвига экипажа состоит в том, что из терпящей бедствие на глубине 40 м подводной лодки впервые в мире смогли подняться на поверхность 104 человека.

Подводная лодка К-429 была заложена 26 января 1971 года на заводе Красное Сормово, спущена на воду 22 апреля 1972 года, зачислена в состав флота 31 октября 1972. Проходила службу в 10 дивизии подводных лодок Тихоокеанского флота ВМФ СССР. Ее длина составляла 104 метра, ширина почти 10 метров, высота – с пятиэтажный жилой дом. Лодка развивала скорость до 26 узлов, предел глубины погружения составлял 300 метров. На борту имелась атомная установка мощностью около 90 МВатт и восемь ракет SS-N-7. Всего было 11 подводных лодок данного типа.

*Командир АПЛ, капитан 1 ранга Суворов Николай Михайлович*

В мае 1983 года атомная подводная лодка К-429 пришла с боевой службы в Индийском океане. Экипаж был отправлен в отпуск, лодка поставлена на межпоходовый ремонт. Из ремонта лодку должен был принимать экипаж капитана 1-го ранга Николая Михайловича Суворова.

Планировалось, что осенью АПЛ выйдет в море для проведения учебных торпедных стрельб и отработки мероприятий по противодействию торпедной атаке противника. Но в последний момент все переиграли. Командование решило провести учения не осенью, а летом, в июне. 24 июня 1983 г. К-429 под командованием капитана 1-го ранга Николая Михайловича Суворова должна была выйти в море на одни сутки для выполнения боевого упражнения с тем, чтобы закрыть план боевой подготовки экипажа и дивизии в целом. Не учли и еще одного – лодка все еще находилась в режиме приема-передачи от одного экипажа другому. Эта лодка находилась под командованием капитана 2-го ранга Белоцерковского и проходила доковый ремонт, ее экипаж потерял линейность и выйти в море не мог. Командир дивизии АПЛ принял решение передать лодку экипажу капитана 1 ранга Суворова Н.М.

По стечению обстоятельств многие подводники о выходе в море просто не знали. Поэтому экипаж пришлось собирать с разных лодок. Крики и угрозы отобрать партбилет оказали свое действие – 23 июня на «К-429» собрали подводников с пяти разных лодок. Как потом выяснилось, экипаж удалось укомплектовать только за три часа до выхода в море.

В соответствии с приказом командира соединения от 24 июня 1983 г. в море должны были выйти 106 чел., из которых только 48 чел. входили в 379-й экипаж Суворова, 58 чел. были прикомандированы от 228-го Белоцерковского. На борту оказались два командира экипажей, два командира БЧ-5, старпом, не допущенный к самостоятельному управлению. В число прикомандированных вошел и начальник штаба, капитан 1-го ранга А.А. Гусев. Фактически в море на АПЛ вышли 120 чел., так как командир дополнительно взял в море для обучения еще 14 старшин и матросов.

Это было нарушением всех инструкций. По всем наставлениям при замене 30 процентов экипажа лодка считается небоеготовой. Это и понятно, ведь на глубине подчас все зависит от слаженности экипажа, от чувства локтя, от коллективных действий. Экипаж должен был как минимум месяц, а то и полтора отрабатывать взаимодействие, восстанавливать навыки. Этого сделано не было. Экипаж К-429 вышел в море через 12 часов после того, как их собрали вместе.

Понятное дело, ни о какой трехсуточной базовой подготовке, предшествующей каждому выходу, речь даже и не шла. Не было времени даже на проверку работы систем и механизмов лодки. Но вышестоящее руководство это не смутило. Любой ценой, во что бы то ни стало… Так было всегда. В июне 1983 года цена оказалась слишком высока.

В тот день против выхода в море абсолютно неготовой лодки протестовал начальник штаба дивизии капитан 1-го ранга Алексей Гусев. Протестовал с риском для карьеры. Но его рапорт, как потом выяснилось, попросту положили под сукно. Протестовал и капитан 1-го ранга Николай Суворов. Но обсуждать приказы не принято. Уставы гласят, что приказы не обсуждают, а выполняют. Учениям должна была предшествовать дифферентовка. Эта операция осуществляется перед каждым походом и состоит в выравнивании удельного веса лодки и удельного веса морской воды. Первый зависит от загрузки корабля, второй – от солености и температуры моря. Лодка имела отрицательную плавучесть до 60 тонн, другими словами, она была значительно тяжелее, чем думали. Но об этом никто из моряков не знал. Так нередко случается, когда лодка обслуживается двумя экипажами: каждый рассчитывает на другого.

24 июня 1983 года лодка вышла из бухты Крашенинникова. В 23 часа 35 минут в 4,5 милях от берегов Камчатки, в бухте Саранной, где глубины около 50 метров, было решено произвести дифферентовку. А дальше произошло то, что, собственно говоря, и должно произойти.

Команда к погружению в отсеках не была выполнена, не были закрыты вентиляционные захлопки, незаблокированной оказалась система корабельной вентиляции. При заполнении средней группы балластных цистерн лодка быстро погрузилась и легла на глубину около 35 метров. В прочный корпус в 4-м отсеке хлынула вода. А глубиномеры центрального поста показывали нулевую отметку, как будто лодка и не погружалась. Глубиномеры были отключены. Из отсеков пошли доклады о поступлении воды через систему вентиляции. Назревала катастрофа. Субмарина, приняв в свое нутро 420 кубов ледяной воды, легла на дно.

1-й отсек, ракетно-торпедный (убежище), оказался затопленным на 75 проц., вместе с носовым трюмом и гальюнами. Поскольку пресной воды здесь не было, ее брали из учебных торпед (800 л) и делились питьем с подводниками 2-го отсека. Те в свою очередь передавали товарищам из 1-го, не имеющим запасов пищи, консервы. Для освещения использовали аварийные фонари. Не лучшим образом сложилась обстановка и во 2-м жилом отсеке. Коридор на нижней палубе, трюм, камбуз, провизионные камеры, гальюн тоже на 75 процентов затопило. Консервы для себя и соседей доставали, погружаясь под воду. В отсеке находилось 6 человек во главе с командиром старшим лейтенантом С.Г. Данейкулем. 4-й отсек, электромеханический, затопило полностью менее чем за 3 минуты. В момент аварии в нем находилось 17 человек. 3 моряка (трюмные) покинули его через левый коридор 5-го, реакторного, отсека и перешли в 6-й, а затем в 7-й. Через открытый клапан выравнивания давления между 4-м и 5-м отсеками, после затопления 4-го из них, постепенно был затоплен и 5-й.

Оставшиеся в аварийном отсеке 14 человек не стали покидать его, хотя могли бы это сделать. «Никто не имеет права самостоятельно покинуть аварийный отсек…», – записано в ст. 23 Наставления по борьбе за живучесть подводных лодок (НБЖ-ПЛ-70).Помня об этом, двадцатитрехлетний мичман Владимир Лящук перешел из 4-го отсека в 3-й лишь для того, чтобы отключить батарейный автомат и предупредить вахтенного об аварии. Затем, как и положено, по долгу службы, вернулся на боевой пост. Остававшиеся в 4-м отсеке могли бы перейти в соседний отсек, ища там спасения, и 3-й отсек оказался бы затопленным. Вот почему моряки 4-го отсека, оставаясь до конца на месте, спасли 43 человека из смежного отсека. За отведенное судьбой время (менее 3 минут) они сумели в аварийных условиях известить центральный пост об аварии, сбросить аварийную защиту атомного реактора, обесточить секции отключаемой и не отключаемой нагрузки электроэнергетической системы АПЛ, тем самым предотвратив пожар, который мог возникнуть при попадании на эти секции забортной воды. Это был настоящий подвиг. Двое офицеров, командир отсека Виктор Курочкин и оператор атомного реактора Анатолий Петров, пытались вручную закрыть оказавшиеся открытыми первые и вторые запоры системы вентиляции, но им не хватило на это времени. Впоследствии, после подъема ПЛ, их тела были найдены на верхней палубе.

В этой ситуации командиром лодки было принято решение о всплытии. Командир отдал команду продуть балластные цистерны. По этой команде в заполненные водой балластные цистерны подают под высоким давлением сжатый воздух, закрыв предварительно клапаны вентиляции. Воздух должен был вытеснить воду, а лодка всплыть. Но и здесь пресловутый человеческий фактор сыграл свою недобрую роль. Плохо знакомый с приборами оператор на пульте дистанционного управления вместо того, чтобы закрыть клапаны вентиляции, закрыл кингстоны. Вместо того чтобы вытеснять воду, воздух уходил прямиком наружу. А корпус постепенно заполнялся водой.

Вскоре вышло из строя все электрооборудование, оказался обесточен и частично затоплен центральный командный пункт. Клапаны вентиляции удалось закрыть вручную только ночью следующего дня. Выпустить аварийный буй, подающий акустические и радиосигналы с сообщением о бедствии, не удалось. Во избежание отрыва буй был намертво приварен к корпусу лодки. Позже оказалось, что точно так же приваренной к корпусу была и всплывающая камера, предназначенная для экстренной эвакуации экипажа. Огрехи, которые у пирса казались командованию незначительными, в море оказались смертельными.

К этому моменту вся команда 4-го отсека (14 моряков-подводников) была уже мертва.

Ситуация на лодке складывалась катастрофически. В некоторых отсеках повысилось давление, температура достигла 50 градусов. Не хватало воздуха. Не было фонарей, в аварийных бачках не оказалось пищи. Не хватало аварийных дыхательных аппаратов. В этой ситуации командование лодкой на себя, осознавая весь груз ответственности, принял Алексей Гусев. Положение осложнялось еще и тем, что о случившемся на «К-429» не знали ни в штабе флотилии, ни командование флотом. На берегу были уверены, что субмарина выполняет боевые упражнения.

Когда стало ясно, что помощи ждать неоткуда, капитан 1-го ранга Гусев принял волевое решение – через торпедные аппараты 1-го отсека отправить на поверхность двух подводников. В 4 часа 20 минут через торпедный аппарат вышел мичман Н. Мерзликин, а в 5 часов 30 минут тем же путем – мичман М. Лесник. Когда 25 июня около 8 часов утра обоих продрогших до костей добровольцев заметили и подобрали на борт морские пограничники, по флоту был объявлен сигнал об аварии. Прошло более шести долгих часов после отправки смельчаков, прежде чем подводники услышали над собой шум винтов аварийно-спасательного судна. Единственное в базе, оно находилось во время чрезвычайного происшествия в межпоходовом ремонте, а по случаю выходного дня его команда была отпущена в город.

Почти четверо суток длилось спасение экипажа затонувшей АПЛ, в трех отсеках которой разместилось 106 человек (34 в 1-м, 49 – во 2-м и 23 – в 7-м). Связь с оказывающими помощь осуществлялась перестукиванием – ударами кувалды (молотка) по корпусу подлодки, а информация на нее передавалась посредством звукоподводной связи. Между тем из-за частичного затопления носовых отсеков температура воздуха в них начала быстро падать и через двое суток опустилась до 12°С, что еще больше усугубило положение людей. Выход подводников из кормовых отсеков можно было осуществить через аварийно-спасательный люк (АСЛ), расположенный в 7-м отсеке. До этого подобный способ на АПЛ не применялся, вот почему среди оставшихся в корме 23 моряков один лишь мичман В.П. Баев, в прошлом водолаз-инструктор учебно-тренировочной станции, имел представление о нем.

В возникшей аварийной ситуации на АПЛ оказалось недостаточно индивидуальных средств защиты (аппаратов ИДА-59 и портативных дыхательных устройств ПДУ), количество которых было предусмотрено только на штатную численность экипажа (не хватало около 32 комплектов). Обстановка усугубилась еще и тем, что аккумуляторные батареи взорвались. В 3-м отсеке это произошло через восемь часов после аварии, т.е. 25 июня, в 1-м – через сутки (26-го). Оба взрыва повлекли за собой разгерметизацию аккумуляторных ям. Забортная вода попала в электролит, образовался газообразный хлор с достаточно сильной концентрацией, который не позволял дышать без средств индивидуальной защиты. Оба отсека оказались загазованными в считанные минуты, а давление здесь повысилось до 0,5-0,8 кг/см2.

Помощь пришла. Но толку от спасателей не было никакого. Водолазные колокола так и не смогли пристыковаться к аварийным люкам. Подводникам пришлось самим покидать лодку. К сожалению, выжить удалось не всем. В результате всплытия погибли еще два человека. Последними через носовой торпедный аппарат лодку покидали начальник штаба дивизии капитан 1-го ранга Алексей Гусев, командир БЧ-3, лейтенант Константин Коноплев и механик, капитан 2-го ранга Борис Лиховозов.

Но главным героем был мичман Василий Баев. Он спас 22 человека. Всем помог выйти, кто рядом оказался, в чувство привел, аппараты надел и включил. Свой аппарат отдал матросу. Спасенных вывозили на берег, и только Василий Баев, раз за разом уходил под воду – доставать тех, кто оставался в лодке. Сам он вышел последним. Именно благодаря ему впоследствии лодку удалось поднять. Он смог в одиночку задраить входной люк и прекратить поступление воды. За свой подвиг Василий Баев был награжден орденом Красной Звезды.

В 1984 году лодку подняли и поставили в ремонт.

В 1983 году суд приговорил Николая Суворова к десяти годам заключения, командира БЧ-5 379-го экипажа Бориса Лиховозова – к восьми. Николай Михайлович Суворов добивался пересмотра решения до самой своей смерти в 1998 году. Под стражу их взяли прямо в казарме, где проходил суд.

Споры о том, кто же все-таки виноват в этой трагедии, не утихают. Одни во всем винят командира «К-429» Николая Суворова. Другие уверены, что судить надо было комдива и начштаба флотилии, третьи перекладывают всю вину на командира БЧ-5 экипажа, который передавал лодку. В трагедии «К-429» виновато время. То самое время, когда формулировка «любой ценой» была основополагающей для всей страны. 13 сентября 1985 года лодка вновь затонула у заводского пирса в бухте Крашенинникова. Злые языки нарекли ее дважды утопленницей. В 1987 году лодка была выведена в резерв, затем переоборудована в учебно-тренировочное судно, а позже утилизирована.

В поселке Рыбачьем на базе атомных подводных лодок Тихоокеанского флота есть монумент, посвященный погибшим подводникам. На одном из мемориальных камней выбиты имена 16 членов экипажа К-429. В Морском Никольском соборе Петербурга установлена памятная доска, на которой выбиты имена погибших подводников экипажа подлодки «К-429». По мотивам этих трагических событий Александр Михайлович Покровский написал сценарий фильма «72 метра».

24 июня 2020 года – 37-я годовщина со дня гибели моряков-подводников АПЛ К-429.

Вспомним еще раз всех мужественных и достойных людей, отдавших свои жизни, находясь на службе Отечеству.

Вечная им память, героям прошлого и настоящего!